Царь Каменных Врат - Страница 66

Так почему бы не сделаться умершим героем?

В конце концов, кто докажет обратное?

Когда Муха вышел из комнаты, сатул с копьем склонился перед ним и пригласил следовать за собой. Они пришли в зал, где Муха увидел человека, с которым говорил у ворот, двух освобожденных из плена сатулов и старика в выцветших бурых одеждах.

— Добро пожаловать, — сказал хозяин дворца. — Кое-кто очень хочет побеседовать с тобой. — Он указал на старца. — Это Раффир, святой человек. Он потомок Иоахима и великий знаток истории. У него к тебе много вопросов относительно осады Дрос-Дельноха.

— Буду счастлив ответить ему.

— Уверен, что будешь. У Раффира есть и другой, весьма ценный талант — он говорит с духами умерших. Нынче вечером он погрузится в транс, и тебе, я думаю, приятно будет присутствовать при этом.

— Разумеется.

— Что до меня, я жду этого с особенным удовольствием. Я много раз слышал голос духовного наставника Раффира и часто вопрошал его. Но привилегия свести вместе столь старых друзей наполняет меня великой гордостью.

— Говори яснее, сатул. Мне недосуг разгадывать твои загадки.

— Тысяча извинений, мой досточтимый гость. Дело в том, что духовный наставник Раффира — не кто иной, как твой друг, великий Иоахим. С восторгом жду случая услышать вашу беседу.

— Брось паниковать! — сказал Басурман мечущемуся по комнате Мухе. Слуг они отпустили, а перепуганный Белдер удалился в розовый сад.

— Как же не паниковать, когда все рухнуло!

— Ты уверен, что старик не врет?

— Да какая разница? Если он врет, значит, князь подучил его разоблачить меня. Если нет, меня разоблачит дух Иоахима. Куда ни кинь, всюду клин!

— Ты мог бы сам изобличить старика в обмане, — не слишком убежденно сказал Басурман.

— Изобличить их святого в его собственном храме? Навряд ли. Этого никакое гостеприимство не выдержит.

— Не хочу повторять Белдера, но ты сам это придумал. Надо было обдумать все хорошенько.

— Не повторяй Белдера.

— Да перестань ты метаться! На вот, съешь. — Басурман бросил Мухе яблоко, но тот не стал его ловить.

Белдер, войдя, мрачно изрек:

— Ну и влипли мы в историю.

Муха упал в широкое кожаное кресло.

— Да, ночка предстоит недурная.

— Разрешат нам взять оружие? — спросил Басурман.

— Думаю, что да — но не знаю, как ты пробьешь себе дорогу через тысячу сатулов.

— Я не хотел бы умереть безоружным.

— Смелая речь. Где это яблоко? Не хочу умирать без куска яблока во рту. Может, не будем о смерти? Мне очень не по себе от таких разговоров.

Так они говорили без всякого толку, пока слуга, постучав в дверь, не пригласил всех следовать за собой. Муха, попросив его подождать, посмотрелся в большое зеркало и с удивлением увидел улыбку на своем лице. Он картинно накинул плащ на плечо и поправил опаловый обруч на лбу.

— Не покидай меня, Рек, — сказал он. — Мне очень понадобится твоя помощь.

Все трое вышли за слугой из дворца и вступили во врата храма, где слуга с поклоном оставил их. Муха вошел под холодные своды. Все сиденья были заняты молчаливыми сатулами, князь и Раффир восседали рядом на помосте, и справа от Раффира был приготовлен третий стул. Муха гордо прошествовал по проходу, взошел на помост и старательно расправил на спинке своего стула снятый плащ.

Князь, встав, поклонился, и Муха уловил зловредный огонек в его темных глазах.

— Приветствую нашего досточтимого гостя. Ни один дренай не входил еще в этот храм. Но этот человек утверждает, будто он — Пагуба надиров, живое воплощение Бронзового Князя и кровный брат великого Иоахима. Посему он обладает полным правом встретиться с Иоахимом в этом священном месте. Мир да снизойдет в наши души, братья. Откроем сердца наши музыке Пустоты. Пусть Раффир вступит в общение с Тьмой.

Собравшиеся единодушно склонили головы, и Муха вздрогнул. Раффир откинулся назад. Его широко раскрытые глаза закатились. Муху замутило.

— Взываю к тебе, духовный брат! — воскликнул святой высоким, дребезжащим голосом. — Явись к нам из своих священных пределов и удели нам толику своей мудрости.

Пламя свечей заколебалось, словно ветер пронесся по храму.

— Приди, духовный брат, и просвети нас.

Свечи замигали снова — и многие погасли.

Муха облизнул губы. Нет, Раффир не врал.

— Кто звал сатула Иоахима? — спросил глубокий звучный голос.

Муха привскочил на стуле: голос шел из ветхого горла Раффира.

— Кровь от крови твоей, великий Иоахим, — сказал князь. — Здесь присутствует человек, выдающий себя за твоего друга.

— Пусть говорит он, — молвил дух. — Твой докучливый голос мне уже надоел.

— Ты слышал? Говори же, — сказал Мухе князь.

— Не смей приказывать мне, несчастный! — гаркнул Муха. — Я Рек, Бронзовый Князь, и я жил в те дни, когда сатулы были мужчинами. Иоахим был мужчиной — и моим братом. Скажи мне, Иоахим, как тебе нравятся сыновья твоих сыновей?

— Рек? Я ничего не вижу. Это ты?

— Я, брат мой. Я здесь, среди твоих бледных подобий. Почему ты не спустишься сюда, ко мне?

— Не знаю... Мне нельзя... Как много времени прошло, Рек, с нашей первой встречи. Помнишь, что ты сказал тогда?

— Да. Я спросил: «Дорого ли стоит твоя жизнь?» И ты ответил: «Цена ей — сломанная сабля».

— Да— Да, я помню. Но были еще другие слова — те, что привели меня в Дрос-Дельнох.

— Я ехал в крепость на верную смерть и сказал тебе об этом. А после я сказал: «Впереди у меня только война — и мне хотелось бы верить, что позади я оставляю хотя бы немногих друзей». Так я сказал и протянул тебе руку.

— Рек, брат мой! Это ты! Как случилось, что ты снова оказался в числе живых?