Царь Каменных Врат - Страница 27

Впереди, словно темные демоны прошлого, ждали, выстроившись в ряд, двадцать всадников. Они недвижимо сидели в седлах, и лишь черные плащи трепетали на ветру.

Тенака осадил коня шагах в пятидесяти от шеренги, и его спутники поравнялись с ним.

— Кто это такие, черт побери? — спросил Ананаис.

— Им нужен я, — ответил Тенака. — Они уже приходили ко мне во сне.

— Не хочу каркать, но их несколько многовато. Не пуститься ли нам наутек?

— От них не убежишь, — бесстрастно сказал Тенака, сходя с коня.

Двадцать всадников разом спешились и молча пошли сквозь туман. Рении казалось, будто это — тени усопших в призрачном море. Их броня была чернее ночи, лица скрывали шлемы, в руках они держали черные мечи.

Тенака шагнул им навстречу, взявшись за эфес.

Ананаис потряс головой. Его словно заворожили — он не мог шевельнуться и только смотрел. Преодолев чары, он соскочил с седла, обнажил свой меч и поравнялся с Тенакой.

Черные Храмовники остановились, и вперед выступил их вожак.

— Тебя нам пока не поручали убить, Ананаис, — сказал он. — Убить меня не так просто, — ответил воин. Он хотел добавить еще что-нибудь пооскорбительнее, но слова застряли в горле, и сильнейший страх, словно порыв ледяного ветра, захлестнул его. Он задрожал, охваченный неодолимым желанием пуститься в бегство.

— Не труднее, чем всякого смертного, — ответил Храмовник. — Уходи! Ступай навстречу своей судьбе.

Ананаис молча сглотнул и посмотрел на Тенаку. Тот побелел, и видно было, что ему тоже очень страшно. Галанд и Парсаль подошли к ним с мечами наголо.

— Хотите сразиться с нами? — спросил Храмовник. — Даже сотня воинов не выстоит против нас. Прислушайтесь к моим словам и примите правду, которую шепчет вам ваш страх.

Страх стал еще сильнее, и лошади заплясали, тревожно заржав. Муха и Белдер соскочили с седел, опасаясь, что кони сбросят их. Басурман потрепал свою лошадь по шее — она затихла, но по-прежнему прижимала уши, и он знал, что животное вот-вот впадет в панику. Валтайя и Рения быстро соскочили наземь и помогли сойти Паризе.

Париза, вся дрожа, легла на землю, прикрывая своим телом плачущего ребенка.

Басурман спешился, вынул меч и медленно поравнялся с Тенакой. Белдер и Муха последовали за ним.

— Достань свой меч, — прошептала Рения, но Муха не послушал ее. У него хватило мужества только на то, чтобы стать рядом с Тенакой-ханом. Ужас подавлял в нем всякие мысли о возможности борьбы.

— Глупо, — презрительно бросил вожак. — Вы точно ягнята идете на бойню!

Храмовники двинулись вперед.

Тенака боролся с паникой, но все его тело словно налилось свинцом, и всякая уверенность покинула его. Он знал, что против них используют черную магию, но одного знания было недостаточно. Он чувствовал себя ребенком, к которому крадется леопард.

«Борись! — твердил он себе. — Где же твое мужество?»

И вдруг, как в недавнем сне, страх прошел, и сила влилась в его жилы. Он, даже не оглядываясь, понял, что вернулись белые рыцари — на сей раз во плоти.

Храмовники замедлили шаг, и Падакс тихо выругался, увидев Тридцатерых. Теперь его воины оказались в меньшинстве. Требовалось принять решение. Опираясь на силу Темного Духа, он прощупал своих врагов и наткнулся на стену... Исключение представлял только рыцарь в середине — он не был мистиком. Падакс неплохо знал предания о Тридцати — его собственный храм был создан в насмешку над Белым Храмом, — и он узнал руну на шлеме этого воина.

Так ими командует обыкновенный человек? У Падакса возникла мысль.

— Здесь прольется много крови, — сказал он, — если мы, два вождя, не уладим это между собой.

Абаддон схватил Декадо за руку.

— Нет, Декадо, — ты не представляешь, сколь велика его сила.

— Он ведь человек?

— Он не простой человек — он владеет силой Хаоса. Если уж кто-то должен сразиться с ним, пусть это будет Аквас.

— Кто здесь командует — я или нет?

— Ты, но...

— Никаких «но». Приказы отдаю я. — Декадо отвел его руку, шагнул вперед и встал перед одетым в черные доспехи Падаксом.

— Что ты предлагаешь, Храмовник?

— Поединок между вождями. Люди побежденного оставляют поле.

— Я хочу большего, — холодно заявил Декадо. — Гораздо большего.

— Говори.

— Я изучал многие пути мистиков. Это входит... входило в мое прежнее призвание. Говорят, что в сражениях древности вожди несли в себе души своих армий — и когда они погибали, погибали и их воины.

— Это так, — сказал Падакс, с трудом скрывая свою радость.

— Итак, вот мое требование.

— Да будет так. Клянусь Духом!

— Не клянись, воин, — твои клятвы ничего не стоят. Докажи свои слова на деле!

— Это займет некоторое время. Я должен совершить обряд — и полагаюсь на то, что ты последуешь моему примеру.

Декадо кивнул и вернулся к своим.

— Ты не можешь поступить так, Декадо! — воскликнул Аквас. — Ты обрекаешь нас на смерть.

— Что, разонравилась игра? — гаркнул Декадо.

— Не в этом дело. Этот воин, твой враг, обладает властью, которой ты лишен. Он способен прочесть твои мысли и предвосхитить каждое твое движение. Как же ты думаешь победить его?

Декадо засмеялся.

— Я по-прежнему ваш вождь?

Аквас взглянул на бывшего настоятеля.

— Да, — кивнул старик. — Ты наш вождь.

— Тогда вот что: когда он закончит свой ритуал, вы вольете в меня жизненную силу Тридцати.

— Скажи мне, перед тем как я умру, — тихо сказал Аквас. — Зачем ты жертвуешь собой таким образом? Зачем обрекаешь на гибель своих друзей?

— Кто знает? — пожал плечами Декадо.

Черные Храмовники преклонили колени перед Падаксом, и он — все громче и громче — начал произносить имена низших демонов, призывая Дух Хаоса. Солнце уже взошло на востоке, но равнина почему-то осталась в тени.